Ознакомительная версия.
Из отверстия доносился низкий металлический скребущийся звук. Он ритмически повторялся несколько раз, и все замолкало. Потом, через несколько минут, звук возобновлялся. Час за часом этот звук не менял ни тональности, ни силы. День за днем. Много-много дней подряд.
На дне колодца было сухо. Там лежало несколько пластиковых обломков и кусок тела робота. Механизм выглядел ужасно. Он был перебит на уровне пояса. Ноги валялись рядом. Одна рука была сломана в предплечье и висела на истерзанных проводах. Вторая гладко стерта до запястья. В голове робота зияло несколько вмятин, рот отсутствовал, глаз и небольшая выводящая текст панель дисплея отходили на тонком проводе откуда-то из спины и лежали рядом. Единственной рукой робот скреб стену. Он продвинулся совсем недалеко – добившись углубления в несколько сантиметров диаметром и не больше в глубину. Но он не сдавался. Иногда он разряжался и тогда ждал недолгого периода, пока солнце не окажется в зените, чтобы чуть подзарядить осколок его светового генератора.
Во время одной из таких зарядок глаз робота зафиксировал тряску – похоже, в колодец кто-то спустился.
«КТО ЗДЕСЬ», – отобразились зеленые буквы на дисплее.
– Непросто тебя было отыскать, Росшепер, – Странник поднял механический глаз к лицу, давая тому возможность разглядеть его. – Это твой последний робот?
«ПОМОГИ МНЕ».
Странник оглядывал помещение, не сразу сумев понять, что здесь происходит. Похоже, сверхпрочный сверхнадежный сверхсовременный саркофаг, где хранилось тело старика, стал для него сверхпрочной сверхнадежной сверхсовременной могилой.
«ПОМОГИ МНЕ».
– Так ты до своего тела пытаешься докопаться?
«ПОМОГИ МНЕ».
– На самом деле я пришел вернуть тебе долг.
«ПОМОГИИИИИ, – одна за другой буквы на дисплее принялись исчезать. – СКОЛЬКО».
– Все деньги, что я брал на строительство инфостанции. С учетом инфляции.
Они оба помнили, что по договору формально Странник был ничего не должен, но сам про себя он считал иначе, и Росшепер не стал его переубеждать.
Впрочем, Странник не торопился возвращать деньги. Он сел, привалившись спиной к стене, и прислушался к утробному вою бури где-то высоко-высоко. Росшепер заметил, что Странник неожиданно мрачен и растрепан. Его одежда была полна дыр и грязи, лицо небрито, в глазах замерли отчаянные огоньки, как у самоубийцы. Он выглядел так, будто только что взбирался на Башню Совета по стене и будто бы даже сейчас, сидя, он тоже каким-то невероятным образом продолжал этот выматывающий бесконечный подъем.
– Как тебя угораздило попасть сюда?
«ПОМОГИ МНЕ».
– Рассказывай, давай.
«ПОМОГИ МНЕ».
– Росшепер, пожалуйста.
«ПОМОГИ МНЕ».
– Еще раз это напишешь, и я расколочу твоего робота к чертовой матери.
И тогда, только после обиженной паузы, уговоров и обещаний, что с роботом ничего не случится, Росшепер принялся рассказывать. Он говорил про ограбление у себя в банке, после которого он был вынужден вернуть своей старейшей клиентке всю сумму прямо из своего кармана (часть, впрочем, удалось отбить у похитителей, но, по словам Росшепера, совсем крошечную). Говорил про потерю базы на астероидной станции. Говорил про убийство лучших своих сотрудников вместе с убийством большинства пиратских баронов. Сайфы наступали на Целистику размеренно и неостановимо. У Росшепера вдруг оказалось мало друзей (он уверял, что раньше было полно), и много врагов (ну, новых). Компания оказалась на грани развала. На старика объявили настоящую охоту, и было чудом, что ему удалось сохранить хотя бы одного робота.
В какой-то мере через состояние Росшепера отражалась общая ситуация в мире. Целистика была на грани, собирая последние силы перед заведомо превосходящим врагом. Рассказывали, что Совет даже не мог набрать генералов и вынужден был ставить на эти посты пиратов и перебежчиков. В считанные дни все должно было закончиться, и перспективы эта концовка открывала отнюдь не радужные.
«Я ВСЕ ТЕБЕ РАССКАЗАЛ, А ТЕПЕРЬ ТЫ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ».
– Росшепер.
«МОЛЧУ».
– Спасибо. Я тоже хочу рассказать.
«СЛУШАЮ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО».
И тогда рассказывал Странник. Он говорил, что больше не хочет жить.
– Я убивал их семь раз. Понимаешь? Семь. Всю верхушку инфостанции. Семь раз я своими руками уничтожал все, что люблю больше всего на свете. Что мне делать? – монитор оставался пустым. – Если хотя бы раз я не справлюсь, инфостанция станет чудовищем. Она станет идеей, доведенной до абсурда. Но я не могу вести людей. Их может вести только идея. И всегда нужен я, чтобы ее останавливать. Каждый раз.
«ТЫ НАШЕЛ СВОЕ МЕСТО».
– Мое место в аду. Я никогда не искуплю и мельчайшей доли той крови, что на моих руках. И нет человека, которому я мог бы передать эту обязанность. Я должен буду убивать их снова и снова. Нет ни одного принципа, который бы я не предал. Я ненавижу себя, и я даже не могу наложить на себя руки, потому что тогда не будет никого, кто остановил бы инфостанцию в следующий раз. Я – чудовище. Мы с тобой – чудовища. Чем мы отличаемся? Ничем. Наше место в этом колодце, как и положено болотным тварям! Решено! Я так и буду здесь сидеть с тобой. Не желаю больше ничего видеть! Я остаюсь! И только когда в следующий раз настанет мое время – тогда я вылезу, как кровожадный фантом, чтобы свершить древнее кровавое проклятие! И потом уползу назад. Вот!
Странник лег, и закрыл глаза.
«ПОМОГИ МНЕ».
Он не отвечал.
«ПОМОГИ МНЕ».
«ПОМОГИ МНЕ».
Через несколько часов буря стихла, и стало слышно, как из колодца снова раздаются равномерные металлические скребущиеся звуки.
Серия 1: Лесли Фикс и Джек Теренс
Хроника Целистики насчитывает всего чуть больше двухсот пятидесяти лет, однако за этот сравнительно небольшой срок она успела проявить все черты, присущие предыдущим сорока векам известной истории человечества. Она пестрит примерами отчаянного героизма, легко соседствующего с невероятной глупостью и жадностью. Ей присущи все пороки, которые каждый из нас может найти в глубинах своей души. В ней хватает таинственных страниц, по отношению к которым ученые расходятся во мнениях до сих пор. Чего только стоит габионский эксперимент и сайфо-уаджийская война. Полна она и трагических моментов: раскол инфостанции и кризис Совета – лишь пара из множества известных примеров.
Сегодня мы хотели бы рассказать вам об одной из первых страниц в истории, приковывавшей взгляды наших предков и вызывавшей множественные обсуждения сотни лет назад. Она называется «Легенда о Лоу» и была подробно разобрана уже в конце двадцать четвертого столетия. Именно на то время пришелся пик публикаций, самой известнейшей из которых считается статья Альфреда Донована «Последствия последствий» (2392). По прошествии века интерес к «Легенде о Лоу» угас, но сейчас, используя технологии аккумулятивной дешифровки, а также талант Ди-Эйча, вы сможете прочувствовать эту историю так, будто бы участвовали в ней сами.
Ознакомительная версия.
